Острова
Было никакое время суток. Вернее, какое-то все-таки было. Скорее всего, 4-5 часов вечера, когда солнце еще не садится, но уже не печет. Хотя здесь оно не печет никогда. Как-то так получилось, что создавая это место, Я погодой вообще не занимался, и она почти все время остается одинаковая.
Единственное радикальное изменения было только в самом начале, когда, не обнаружив в привычной для меня комнате с камином своих гидов, Я вдруг увидел окно и раскрыл его. Тогда за окном была ночь, вернее, очень раннее утро, когда еще только начинает светать и совсем темно. Хорошо помню это ощущение свежести, сырости и прохлады снаружи, пустоты и заброшенности от кресел около потухшего камина.
Когда Я вышел тогда в парк, было уже светло, и на скамейке, на аллее, идущей от дома, Я встретился с самим собой. Это была моя более яркая, мудрая и физически немного большая по размеру версия. У меня так и не сложилось ее отчетливого образа, хотя встречались мы много раз и на этой скамейке, и в других местах парка, в котором только и было, что эта аллея со скамейкой.
Потом Я уже взялся создавать это место сознательно или почти сознательно, добавив еще аллею, еще пару мест, наконец, беседку, где, однажды, несколько, тогда уже разгуливавших самостоятельно моих версий с разными склонностями объединились вместе в довольно интенсивном вихре. Но что интересно, и это как раз происходило помимо моей воли, Я вообще это далеко не сразу заметил и осознал, каждое добавление, каждое новое место было не просто расширением старого. Оно действительно становилось новым. Старое оставалось существовать и существует для меня и поныне, но Я никогда туда не возвращаюсь. Оно как бы остается где-то за спиной, как будто в памяти, хотя я знаю, что оно там есть, что Я, в принципе, могу вернуться и посмотреть, что там сейчас в этой комнате, но я физически отдаляюсь все дальше и дальше, и у меня нет желания идти и смотреть. Мне там просто нечего делать.
Так Я добрался до обрыва. Это, собственно, был не совсем обрыв. Так, возвышенность, дорожкой спускавшаяся на пляж почти закрытой с одной стороны мысом бухты. Место было замечательным. Не думаю, что создал его совершенно самостоятельно. Наверное, что-то подобное когда-то видел в кино или читал, но это не имеет значения. Это было место моей мечты. Так Я его воспринял и с увлечением принялся обживать. Я решил построить там дом. "И стал дом. И увидел Я, что это хорошо". Это был Дом моей мечты. Я обживал его и благоустраивал. Там был даже зал со стеклянной раздвижной стеной (мечта), выходящий в сад, для того, чтобы все мои отдельные составляющие могли собираться вместе и обсуждать мои же насущные проблемы. (Интересно, только сейчас понял, что зал выходил в сад, а не к морю, т. е. назад).
По-моему, мы там так ни разу и не собрались. И вообще Я никого не видел, что, как Я сейчас понимаю, и неудивительно, учитывая наше триумфальное объединение тогда, в беседке. Только совсем маленький мальчик все время играл на пляже, в песке с корабликом, который Я ему подарил. И вообще, в этом доме, как Я сейчас вспоминаю, не было какого-то моего личного места. Своей комнаты, наполненной личными вещами. Дом весь жил внутри меня как часть всего этого моего "МЕСТА", которое Я создавал, и по которому постепенно перемещался. Также как и давно оставленная Комната, аллеи парка, сад перед домом. Выражение и воплощение некоторого идеального Дома, который так и не стал домом. Самым обжитым мною местом там была почему-то кухня с верандой, выходящей на дорожку, спускающуюся к пляжу.
А потом Я почувствовал, что начали происходить одновременно несколько вещей. Прежде всего, Я как-то перестал бывать в доме, постепенно смещаясь в сторону пляжа. Я чувствовал застой, такой же точно, как и в моей внешней жизни, но цеплялся за это место. Ведь это был Дом моей Мечты! Я сам его построил и столько в него вложил! Но движение в сторону моря неуклонно и неумолимо продолжалось. Я все чаще спускался по дорожке на пляж, не заходя в дом, пока не начал появляться просто на пляже, чувствуя, однако, его совсем близко за спиной, что придавало всему этому некоторую стабильность и уверенность.
И тут Я увидел в море, на которое раньше не особенно смотрел, Остров. Это было, как удар, как надежда, как обещание прорыва из застоя, который меня угнетал. На этом образе сконцентрировалось все мое желание свободы, независимости и желание, и ожидание новых возможностей. Я, не помня себя, сорвался с места, понесся по пляжу в его сторону, влетел по колено в воду и… остановился. Ну, прибежал, а дальше что? Пускаться вплавь, оставив все, не зная, куда же, собственно плывешь и даже без уверенности вообще доплыть? Я не был к этому готов.
Без особой радости я вернулся на свой пляж раздумывать и анализировать происшедшее. Остров маячил в море постоянно. Более того, мне казалось, что я вижу за ним еще что-то. Но он оставался неизвестной целью. Я не мог вот так просто все оставить и ринуться в неизвестное точно так же, как и во внешней жизни не мог бросить надоевшую и переставшую удовлетворять меня работу, не имея перед собой другой и прикрываясь интересами семьи, достигнутого статуса и элементарного выживания. Короче говоря, Я решил не делать опрометчивых шагов, а хорошо подготовиться, построить лодку, взять с собой накопленный багаж и потом отправляться в плаванье к новым, неизвестным берегам.
Каких занятий люди себе не придумывают, лишь бы ничего не делать!
В общем, Я занялся этим основательно. Починил причал, построил лодку, которая постепенно превратилась в довольно приличную яхту, погрузил ее и даже сделал пробное плавание. И тут выяснилось, что бухта моя не просто так была спокойна. И Острову или островам перед моим носом никакая особая экспансия с моей стороны не угрожала, так как выход из бухты был загорожен подводным рифом, через который прохода для яхты не было. Короче, я мог крутиться в этой запруде, изображая мореплавателя сколько угодно, оставаясь при этом на месте, но в безопасности.
А это было вовсе не то, чего я хотел. Нет, конечно, не то, чтобы Я "хотел бури". Безопасность и основательность неплохи сами по себе, но Я хотел прорыва, выхода, чего-то свежего, Свободы. А здесь был явный тупик, выхода из которого Я не видел.
И Я отступил. Бросил. Перестал делать бесплодные попытки и практически перестал там вообще бывать, отложив это в запасник опыта. Как думал, навсегда, а как выяснилось, временно. Я занимался другими делами, разбирался с другими своими проблемами, хотя недостигнутый Остров так и торчал во мне занозой, отражая тупиковое внешнее положение дел. Пока постепенно во мне не созрело понимание, что для выхода из тупика Я должен сделать что-то необычное, что мне не свойственно. В данном случае – попросить о помощи. Другим это может показаться ерундой, но не мне. Мне всегда было легче сделать что-то самому, чем просить помощи у других. Это могло быть обосновано миллионом объективных причин, но, в любом случае, внутренне, субъективно, мне всегда было легче все делать и решать, полагаясь только на себя.
И Я позвал ЕГО, веря и одновременно не веря. Когда Я там появился, ОН спокойно сидел на камне в конце пляжа. В своем белом древнем одеянии, с рыжеватыми волосами и бородкой.
- Ты очень хрестоматийно выглядишь - сказал Я.
- А чего ты ждал? Это ведь ты лепишь мой образ. Я могу выглядеть как угодно. Я даже, на самом деле, не знаю, как сейчас выгляжу для тебя. Хрестоматийно, так хрестоматийно. Мне это не важно. Это твои ограничения и твоя забота.
- Ты пришел помочь мне?
- А разве ты не просил?
- Да, конечно. Просто мне не верится…
- Оставь! Ты не ребенок. Не нужно пытаться быть наивнее, чем ты есть. Особенно в отношении самого себя. Ты достаточно развит, чтобы самому получать ответы на свои вопросы, еще до того, как ты их превратил в слова. И знаешь, что если мы не виделись до сих пор, значит, ты этого не хотел.
- Да, ты прав. Я знаю, прости…
- Опять ты! Не проси прощения. Ты же знаешь, что это неуместно.
- Да. Я знаю. И слышу в голове Твои ответы еще до того, как сформулирую вопрос. Может, в таком случае, нет смысла задавать вопросы?
- Наоборот. На незаданный вопрос невозможно получить ответ. Он так и останется потенциальным. Истина в том, что только ПО-НАСТОЯЩЕМУ задавая НАСТОЯЩИЙ вопрос, можно получить ответ. Вся задача и работа состоит именно в этом.
- Хорошо. Давай займемся делом.
- Давай. Я знаю твою историю. Можешь мне ее не рассказывать.
- Ну что ж. Тогда, как мне добраться до Острова?
Тут ОН впервые посмотрел прямо на меня и сказал:
- ИДИ! ВСТАВАЙ И ИДИ!
У меня все оборвалось внутри. Этого Я не ожидал. ОН увидел и понял всю гамму охвативших меня чувств то же мгновение.
- Хорошо. Я понимаю. Море. Я помогу тебе. Оставь море в покое. Не нужно делать его замерзшим или придумывать еще какие-нибудь трюки. Просто представь себе, что идешь с кочки на кочку, или что они там появляются в тот момент, когда ты ставишь ногу. Это все, что тебе нужно знать.
А теперь – ИДИ!
ОН уже стоял и смотрел прямо на меня.
- ОСТАВЬ ВСЕ, ЧТО ЗДЕСЬ НАСОБИРАЛ. НИЧЕГО ИЗ ЭТОГО ТЕБЕ НЕ НУЖНО. БЕРИ ТОЛЬКО САМОГО СЕБЯ И ИДИ!
- ЗНАЙ, ЧТО ТАМ ЖДЕТ ТЕБЯ НЕ ОДИН ОСТРОВ, А МНОГО. НО НЕ ЖДИ И НЕ НАДЕЙСЯ, НИ ОДИН ИЗ НИХ НЕ СТАНЕТ ЗЕМЛЕЙ ОБЕТОВАННОЙ, ХОТЯ КАЖДЫЙ ИЗ НИХ ПРИНЕСЕТ ТЕБЕ ЧТО-ТО, КАКОЙ-ТО ОПЫТ И ОТ ТЕБЯ БУДЕТ ЗАВИСЕТЬ, ПРИНЯТЬ ЕГО ИЛИ НЕТ! А СЕЙЧАС – ИДИ!
И Я взял за руку маленького мальчика, который все это время так и играл с кораблем в песке И МЫ ПОШЛИ. Это было похоже на свежее вспаханное поле, или очень мягкий песок. Нетрудно. И Остров оказался не очень далеко. А когда мы до него добрались, то улеглись спать прямо на песке. Видимо, все-таки случилась ночь.
Утром выяснилось, что на этом Острове ничего нет, кроме песка и пальм. Наш берег уже смутно виднелся невдалеке, но ОН был там. С другой стороны виднелось еще несметное множество разнокалиберных островов, но мы никуда не спешили. Нужно посмотреть, что нам может принести этот. Осмотримся здесь и пойдем дальше. Теперь нам уже не привыкать. |
